ПРОСЫПАЮСЬ

Из книги "ЧЕРНОБЫЛЬСКИЙ СЛОВАРЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА"

ПРОСЫПАЮСЬ. Просыпаюсь посреди ночи. Снился какой-то хороший сон, но задержаться в нем не удалось... Медленно прихожу в сознание реальности. Кто я? Что я? Вспоминаю... Зачем? Тишины нет. Волк одиночества настойчиво воет над холодной степью души. Вспоминаю жестокость и тяжесть мира. А когда-то была легкость, детство, санки и звездное родное небо в пределах отпущенной мне галактики! Теперь уже не вспомнить его... Запомнило ли оно своей глубокой памятью меня — ту, какою я была именно тогда? То, чем я стала теперь, запоминать не надо — это беда, это утрата, это болезнь... Может, теперешнее когда-нибудь пройдет эсминцем по шероховатой глади Вечности, оставив меня в тех волнах — ныряющим дельфином. Когда-нибудь... Где и кем бы еще стать в копилке памяти? А нельзя ли быть никем или ничем? Чтобы не обижали, не казнили, не рвали на части, чтобы не царапали заусеницы проволочных узелков сети, какой ловят рыбу в море... Раньше было много рыбы и дельфинов, а теперь я осталась одна — в бездушной степи, окруженная ржавой ячеистой сетью узелков заскорузлой памяти. Не хочу никогда, ни за что, ни для чего — быть одна. Я так просила не ехать в этот Чернобыль, не болеть, не умирать! Никто меня не слушал, а теперь я никого не слышу, сколько бы ни прислушивалась... Голодный шакал одиночества воет и слушает сам себя. Его завывание уничтожает меня! ...Разве для этого стоило просыпаться?

Если нырнуть в далекий сон памяти, то еще можно будет догнать того чудесного дельфина, окруженного стайками сверкающих рыбок, — в глубине отпускающего меня сознания...

ТЕЧЕНИЕ

Посвящаю себе

Течение несло. Течение качало.

Течение меня в прохладу облачало

И предлагало грусть со мною разделить.

А мне б и хорошо, а мне б и согласиться

Расплавиться в воде, забыться, раствориться,

Нарыв моей души в теченье перелить.

А мне б и хорошо — до срока до поры бы

Перенестись к созвездью, где резвятся рыбы,

Подальше от чугунной, давящей тоски...

Хватило б только сил — вздохнуть — и оттолкнуться